Сражения при Лексингтоне и Конкорде — боевые столкновения между британскими регулярными войсками и ополчением колонии Массачусетс, произошедшие 19 апреля 1775 г. Британские солдаты направлялись захватить военные припасы, хранившиеся в городе Конкорд, когда столкнулись с колониальными ополченцами. Эти сражения, закончившиеся победой американцев, стали началом Войны за независимость США (1775–1783).
Эти сражения стали кульминацией десятилетнего противостояния между британским парламентом и Тринадцатью колониями Британской Северной Америки из-за вопроса о правах американцев и принципа «нет налогам без представительства». Начиная с 1764 г., парламент пытался ввести несколько налогов в колониях, включая Закон о сахаре (1764), Акт о гербовом сборе (1765) и Законы Таунсенда (1767–1768). Каждый из этих законов встречал яростное сопротивление в колониях, поскольку американцы не имели представителей в парламенте и считали, что тот не имеет права облагать их налогами напрямую. Такие события, как Бостонская бойня (5 марта 1770 г.) и Бостонское чаепитие (16 декабря 1773 г.), лишь углубили раскол между метрополией и её колониями. Стремясь восстановить порядок, особенно в строптивой колонии Массачусетс-Бэй, в 1774 г. парламент принял Невыносимые законы. Среди прочего, эти законы постановляли закрыть Бостонский порт для торговли и заменить многих выборных чиновников колонии королевскими назначенцами.
Это было уже слишком для колонистов. В сентябре 1774 г. делегаты двенадцати из Тринадцати колоний собрались на Первый Континентальный конгресс в Филадельфии, чтобы обсудить возможный бойкот британского импорта. Там они одобрили Саффолкские резолюции — документ, призывавший ополчение Массачусетса быть готовым защитить свободы колонии. Напряженность между патриотами и лоялистами нарастала всю зиму: британские войска регулярно совершали вылазки вглубь колонии, пытаясь конфисковать оружие и боеприпасы у ополченцев. 19 апреля 1775 г. отряд британских солдат выдвинулся к городку Конкорд, чтобы захватить хранившиеся там запасы патриотов. По пути их встретили около 70 американских ополченцев у Лексингтон Грин. После короткого противостояния раздался выстрел (кто именно стрелял, осталось неизвестным), после чего солдаты дали два залпа по ополченцам, убив восьмерых и ранив десятерых.
Британцы продолжили путь к Конкорду, однако обнаружили, что большая часть припасов была вывезена или уничтожена. Тем временем около 400 ополченцев атаковали британский отряд, прикрывавший Северный мост Конкорда, вынудив солдат отступить. На обратном пути в Бостон британские регулярные части подвергались непрерывным атакам: численность ополчения Новой Англии росла, и колонисты, укрываясь за амбарами, деревьями и каменными стенами, вели по отступающим шквальный огонь. К моменту, когда измученные солдаты наконец добрались до безопасного Бостона, вокруг города уже собралось до 15 000 ополченцев, готовых начать осаду Бостона (19 апреля 1775 — 17 марта 1776). Сражения при Лексингтоне и Конкорде, первый выстрел которых Ральф Уолдо Эмерсон позже назовёт «выстрелом, услышанным во всём мире», стали прологом Войны за независимость и обретения США суверенитета. Эти события вошли в число ключевых моментов Американской революции (ок. 1765–1789).
Вступление
К концу 1774 г. обстановка в Бостоне — столице колонии Массачусетс-Бэй — и его окрестностях накалялась. В наказание за многочисленные нарушения бостонцами парламентской власти, включая недавнее Бостонское чаепитие, британский парламент закрыл порт города для торговли, назначил военного губернатора и заменил выборный совет колонии королевскими чиновниками. Эти меры, известные в колониях как Невыносимые законы, не только возмутили патриотов, опасавшихся за свои свободы, но и обернулись катастрофой для местных купцов и портовых рабочих.
Положение лишь усугубилось, когда в Бостон впервые после Бостонской бойни вошли полки британской регулярной армии. Вид «красных мундиров», вновь марширующих на Бостонском общем поле и несущих караул на Кинг-стрит, разбередил старые раны. В сентябре 1774 г., пока Континентальный конгресс в Филадельфии обсуждал совместный ответ колоний на Невыносимые законы, группа патриотов Массачусетса приняла Саффолкские резолюции, которые, помимо прочего, призывали местное ополчение подготовиться к возможному столкновению с британцами. Многие ополченцы рвались в бой, а наиболее радикальные и вовсе предлагали всем патриотам покинуть Бостон, чтобы сжечь город дотла вместе с запертыми в нём лоялистами и солдатами. Пороховая бочка была готова — оставалось лишь дождаться искры.
Генерал Томас Гейдж, недавно назначенный военным губернатором Массачусетса, был полон решимости подавить искру восстания ещё до того, как она разгорится. По натуре человек обходительный и даже женатый на американке, Гейдж изначально надеялся восстановить королевскую власть в колонии без кровопролития. Однако его попытки провести в жизнь Невыносимые законы наткнулись на сопротивление колонистов, а многие члены назначенного им губернаторского совета под давлением патриотов вынуждены были подать в отставку. В докладе королевским министрам Гейдж предложил отменить Невыносимые законы, а если это невозможно — прислать подкрепления, считая, что для подавления мятежа ему потребуется не менее 20 тысяч солдат (в то время как в Бостоне у него было всего 3 тысячи). В ожидании ответа он решил, что лучшей тактикой будет отсрочить конфликт, конфисковав оружие и боеприпасы, которые могли бы использовать ополченцы-патриоты. 1 сентября 1774 г. Гейдж отправил 260 солдат изъять порох, хранившийся в арсенале на территории современного Сомервилля к северо-западу от Бостона. Хотя операция прошла без инцидентов, быстро распространились слухи, будто «красные мундиры» убили шестерых человек по пути. Это вызвало такую ярость, что тысячи ополченцев двинулись на Кембридж. Кровопролития удалось избежать лишь когда ополценцы выяснили, что слухи были ложными.
Это событие, вошедшее в историю как «Пороховая тревога», открыло Гейджу глаза на истинное положение дел. Вопреки заверениям королевских министров о том, что он имеет дело лишь с «сбродом бунтовщиков» в Бостоне, перед ним оказалось растущее политическое движение, быстро распространявшееся по всей сельской местности Массачусетса (Мидлкафф, 272). Пока Гейдж укреплял Бостонский перешеек зимой 1774-75 гг., в Конкорде собрался так называемый Провинциальный конгресс под председательством Джона Хэнкока, состоявший из видных патриотов колонии. Этот орган создавался как временное правительство на случай войны. К счастью для Гейджа, конгресс понимал, что не может нанести первый удар — это рисковало лишить Массачусетс поддержки остальных двенадцати колоний, готовых помочь только в случае оборонительной войны. Такое противостояние между ополченцами и «красными мундирами» продолжалось вплоть до нового года, пока Гейдж с тревогой ждал инструкций из Лондона.
Экспедиция
Уже в ноябре 1774 г. король Великобритании Георг III (1760–1820 гг.) написал премьер-министру лорду Норту: «Правительства Новой Англии находятся в состоянии мятежа, и только сила решит — останутся ли они подчинёнными этой стране или станут независимыми» (Мидлкафф, 268). Парламент полностью разделял воинственные настроения монарха: в феврале 1775 г. обе палаты объявили Массачусетс открыто мятежной территорией. Неудивительно, что министры отвергли предложение Гейджа отменить Невыносимые акты и проигнорировали его просьбы о подкреплениях. Они были уверены, что «смутьянов с массачусетсской глуши» легко раздавить имеющимися у Гейджа силами. Лорд Дартмут, министр по делам колоний, прямо заявил об этом в инструкциях, достигших Бостона 14 апреля 1775 г. Упрекая Гейджа в бездействии, он призывал генерала к решительным мерам — вплоть до ареста членов Провинциального конгресса. Подобные действия неминуемо привели бы к войне, но Дартмут считал, что «лучше начать конфликт сейчас, чем ждать, пока колонии достигнут ещё большей степени мятежа» (Мидлкафф, 272).
Хотя эти инструкции были изложены словами Дартмута, подразумевалось, что они исходят прямо от короля. Гейдж больше не мог медлить, но лидеры Провинциального конгресса находились вне его досягаемости, и генерал понимал: попытка их ареста мгновенно поднимет на ноги всю колонию. Вместо этого он решил конфисковать оружие и боеприпасы, хранившиеся в Конкорде, — включая четыре медные пушки, две мортиры и десять тонн пушечных ядер. 15 апреля Гейдж тайно отобрал 700 элитных солдат для этой операции: около 400 гренадеров и чуть меньше легких пехотинцев. Командование легкой пехотой поручили майору Джону Питкэрну из морской пехоты, а во главе всего отряда поставили полковника Фрэнсиса Смита. Чтобы скрыть истинные цели, Гейдж объявил, что войска отправляются на учения в сельскую местность.
Однако секретность Гейджа оказалась иллюзией. Ещё до того, как солдаты полковника Смита узнали о настоящей цели миссии, половина Бостона уже говорила об угрозе складам в Конкорде. Поползли слухи, что истинной целью экспедиции являются Джон Хэнкок и Сэмюэл Адамс, находившиеся в Лексингтоне по пути в Конкорд. Хэнкок считался лицом патриотического движения Массачусетса, а Адамс — его мозгом; их арест стал бы серьёзным ударом. 16 апреля бостонский патриот доктор Джозеф Уоррен отправил серебряных дел мастера Пола Ревира в Лексингтон предупредить Хэнкока и Адамса. Возвращаясь той же ночью, Ревир сделал остановку в Чарльзтауне, где договорился о сигнальной системе: один фонарь на шпиле Церкви Христа — если британцы двинутся по суше через Бостонский перешеек, два фонаря — если пойдут морем (этот сигнал позже увековечил Лонгфелло в стихотворении «Скачка Пола Ревира» строкой: «Один, если сушей, два – если морем»)
Лексингтон Грин
Около 10 часов вечера 18 апреля 1775 г. сержанты тихо разбудили солдат, отобранных для экспедиции полковника Смита. Потирая сонные глаза, те сели в лодки и переправились к Лечмерс-Пойнт в Восточном Кембридже, где, высадившись вброд, замерли в ожидании приказа у дороги. Приказ поступил только в 2 часа ночи. Чтобы не привлекать внимания стуком сапог по мосту, солдаты форсировали Уиллис-Крик вброд. Но колониальные ополченцы уже были подняты по тревоге. Доктор Уоррен отправил Ревира и второго гонца, Уильяма Доза, разными дорогами предупредить окрестные городки. Избежав встречи с британскими патрулями, Ревир достиг Лексингтона около полуночи — когда регулярные войска всё ещё ждали приказа в Кембридже. Когда серебряных дел мастер подошёл к дому, где остановились Хэнкок и Адамс, часовой-ополченец отчитал его за шум. «Шум? — воскликнул Ревир. — Скоро будет куда больше шума! Регулярные войска уже выступили!» (Филбрик, 238).
Ревир убедил Хэнкока и Адамса покинуть Лексингтон ради их собственной безопасности, пока около 130 местных ополченцев под командованием капитана Джона Паркера — ветерана Франко-индейской войны, уже страдавшего от чахотки, от которой вскоре умрёт — собирались на Лексингтонской лужайке. Это были соседи и родственники, знакомые между собой и доверявшие друг другу. Стоял леденящий холод, и часть ополченцев, договорившись вернуться при появлении британцев, разошлась погреться по домам. Тем временем Ревир, Доз и присоединившийся к ним доктор Сэмюэл Прескотт поскакали в Конкорд, но по пути Ревира схватили британские офицеры. После допроса его отпустили, и он пешком вернулся в Лексингтон. В 4:30 утра первые шеренги легкой пехоты майора Питкэрна в алых мундирах вошли в город. Зарядив мушкеты, солдаты выстроились напротив 70 ополченцев Паркера (остальные не успели вернуться). Питкэрн и несколько офицеров на лошадях выехали вперед, крича колонистам: «Бросайте оружие, мерзавцы, бунтовщики! К черту, разойдитесь!» (Филбрик, 252).
Капитан Паркер изначально приказал своим людям: «Стойте на месте. Не стреляйте, если по вам не стреляют, но если они хотят войны, пусть она начнется здесь» (Филбрик, 251). Однако, понимая, что его люди уступают в численности и стоят под прицелом британских мушкетов, Паркер приказал ополченцам расходиться. Часть подчинилась, другие остались на месте. Внезапно раздался выстрел — кто сделал его первым, осталось неизвестным, но именно он вошёл в историю как «выстрел, который услышали во всём мире». Последовала беспорядочная стрельба — легкие пехотинцы дали залп без приказа. Некоторые ополченцы сначала решили, что солдаты стреляют холостыми, пока их товарищи не начали падать замертво. Несколько минитменов ответили огнём, но британцы уже дали второй, более слаженный залп. Когда дым рассеялся, на лужайке остались лежать восемь убитых ополченцев и десять раненых. Единственной потерей у англичан стал солдат, получивший царапину от пули на ноге.
Конкорд и Менотоми
Разогнав ополченцев Лексингтона, британские солдаты трижды прокричали «ура!» и продолжили марш на Конкорд под звуки флейт и барабанов — после стычки скрытность уже не имела смысла. Однако Уильям Доз, сумевший уйти от патруля, захватившего Ревира, успел предупредить Конкорд. Колокольный набат собрал отряды «минитменов» — мобильных ополченцев, готовых вступить в бой за минуту. Когда войска полковника Смита подошли к городу около 7 утра, там уже собрались сотни ополченцев из окрестных поселений.
Первоначально ополченцы не оказывали сопротивления, пока британцы продвигались по Северному мосту к дому полковника Джеймса Барретта, где, по слухам, хранились боеприпасы. Смит оставил три роты лёгкой пехоты охранять мост, а гренадеры обыскали дом Барретта и соседние постройки. Помимо нескольких мешков муки и 500 фунтов мушкетных пуль, солдаты ничего ценного не нашли. Во время обыска кузница и здание суда загорелись — неизвестно, намеренно или случайно. Увидев дым с холма Панкатассет, более 400 ополченцев пришли в ярость. Они двинулись к Северному мосту, где столкнулись с британскими частями. После перебранки солдаты открыли огонь, убив двоих американцев и ранив третьего. Тогда майор ополчения Джон Баттрик крикнул: «Ради Бога, огонь!» (Филбрик, 281). Ответный залп колонистов убил трёх британских солдат и ранил ещё девять.
Потрясённые британцы нарушили строй и побежали. Ополченцы, возможно, столь же ошеломлённые и охваченные адреналином, бросились в погоню. Несмотря на хаос, полковнику Смиту удалось собрать свои войска, и в полдень он начал «организованное» отступление к Бостону. Первые полтора километра прошли без происшествий, но затем американцы атаковали. На всём двенадцатимильном пути обратно британцы подвергались обстрелу: американцы, укрываясь за деревьями, амбарами, заборами и каменными стенами, вели шквальный огонь. Британские солдаты давали ответные залпы, когда могли разглядеть ополченцев на открытой местности, но их ряды редели, а число минитменов только росло. К моменту возвращения в Лексингтон британцы были на грани паники. В 14:30, когда Смит пытался перегруппировать деморализованных солдат на злополучной лужайке, к нему подошло подкрепление — около 1000 человек под командованием графа Хью Перси. Пока артиллерия Перси сдерживала ополченцев, измученные солдаты Смита наконец получили час столь необходимого отдыха.
Около 15:30 граф Перси повёл объединённую колонну из Лексингтона в сторону Менотоми (современный Арлингтон), где на британцев обрушились до 5100 ополченцев — к преследователям из Конкорда присоединились свежие отряды из окрестных городков. Бои в Менотоми стали особенно кровавыми: местные жители стреляли по солдатам прямо из окон своих домов, что спровоцировало ожесточённые рукопашные схватки. Перси быстро потерял контроль над своими людьми: охваченные яростью и страхом, они начали грабить дома и нападать на мирных жителей. Офицерам с трудом удалось предотвратить массовую резню. С трудом восстановив порядок, британцы продолжили свой кровавый марш к Бостону.
Последствия
Измученные войска Перси смогли вздохнуть свободно лишь после заката, достигнув безопасного Чарльзтауна. За день боёв британцы потеряли 273 человека убитыми и ранеными, тогда как потери американцев составили 95 человек. Колонисты доказали, что способны противостоять регулярной армии, и были полны решимости развить свой успех. Уже на следующее утро более 15 000 ополченцев со всей Новой Англии окружили Бостон, приступив к осаде — именно из этих отрядов впоследствии сформируется Континентальная армия. Таким образом, сражения при Лексингтоне и Конкорде стали драматичным прологом восьмилетней войны, которая в итоге привела к независимости США.
